Кошка и люди

Печка у меня очень плохая. Вся моя семья завсегда угорает через нее. А чертов ЖАКТ починку производить отказывается. Экономит. Для очередной растраты.
Давеча осматривали эту мою печку. Вьюшки глядели. Ныряли туда вовнутрь головой.
- Нету, - говорят. Жить можно!
- Товарищи, - говорю, - довольно стыдно такие слова произносить: жить можно. Мы завсегда угораем через вашу печку. Давеча кошка даже угорела. Ее тошнило давеча у ведра. А вы говорите - жить можно.
Председатель жакта говорит:
- Тогда, говорит, устроим сейчас опыт и посмотрим, угорает ли ваша печка. Ежли мы сейчас после топки угорим - ваше счастье - переложим. Ежли не угорим - извиняемся за отопление.
Затопили мы печку. Расположились вокруг ее. Сидим. Нюхаем. Так, у вьюшки, сел председатель, так - секретарь Грибоедов, а так, на моей кровати, - казначей. Вскоре стал, конечно, угар по комнате проноситься. Председатель понюхал и говорит:
- Нету. Не ощущается. Идет теплый дух, и только.
Казначей, жаба, говорит:
- Вполне отличная атмосфера. И нюхать ее можно. Голова через это не ослабевает. У меня, говорит, в квартире атмосфера хуже воняет, и я, говорит, не скулю понапрасну. А тут совершенно дух ровный.
Я говорю:
- Да как же, помилуйте, ровный. Эвон как газ струится!
Председатель говорит:
- Позовите кошку! Ежели кошка будет смирно сидеть, значит, ни хрена нету. Животное завсегда в этом бескорыстно. Это не человек. На нее можно положиться.
Приходит кошка. Садится на кровать. Сидит тихо. И, ясное дело, тихо - она несколько привыкшая.
- Нету, - говорит председатель, - извиняемся.
Вдруг казначей покачнулся на кровати и говорит:
- Мне надо, знаете, спешно идти по делу. И сам подходит до окна и в щелку дышит. И сам стоит зеленый и прямо на ногах качается.
Председатель говорит:
- Сейчас все пойдем.
Я оттянул его от окна.
- Так, говорю, нельзя экспертизу строить.
Он говорит:
- Пожалуйста. Могу отойти. Мне ваш воздух вполне полезный. Натуральный воздух, годный для здоровья. Ремонта я вам не могу делать. Печка нормальная.
А через полчаса, когда этого самого председателя ложили на носилки и затем задвигали носилки в карету скорой помощи, я опять с ним разговорился.
Я говорю:
- Ну как?
- Да нет, - говорит, - не будет ремонта. Жить можно!
Так и не починили. Ну что ж делать? Привыкаю. Человек не блоха - ко всему может привыкнуть.
Михаил ЗОЩЕНКО
1927 г.